Хёг, Питер. Представление о двадцатом веке: Роман / Перевод с датского Елены Красновой. СПб.: «Симпозиум», 2020. 496 с. ISBN 978-5-89091-505-4
«Эта книга — История датских надежд, рассказ о том, чего мы боялись, о чем мечтали, на что надеялись и чего ожидали в ХХ веке, и я попытался рассказать обо всем этом как можно более достоверно и просто…»
Это дебютный роман Питера Хёга, в будущем — знаменитого автора «Смиллы и ее чувства снега», «Тишины» и «Условно пригодных», его блестящий выход в высшую лигу скандинавской литературы.
Перед глазами читателя вновь пройдет все дальше уносящееся от нас столетие — со всем его цинизмом и сентиментальностью, прогрессом и предрассудками, с попытками пяти поколений жителей отдельно взятой страны замедлить или ускорить ход Времени.
Итак, наше с вами «Представление о ХХ веке» начинается… в 1520 году, в датском поместье Темный холм, где, по свидетельству Парацельса, находится центр Вселенной.
/ Появился в книжных магазинах сразу после снятия блокады. На сайте доступен для заказа прямо сейчас. /
Представление о двадцатом веке текст со множеством смысловых наслоений, в котором обнаруживается и сюрреалистичная сага, и культурологическое сочинение с чертами постколониального романа, и литературный ребус с отсылками к известным датским авторам. Однако при всех очевидных плюсах становится понятно, почему дебютная книга не стала прорывным бестселлером. Помимо плотной привязки к историческому контексту Дании в ней присутствует некоторая монотонность, томасманновская неспешность. Обычно в других работах Хёга в комплекте с багажом эрудита прилагается лихо закрученный сюжет, пронизанный живыми диалогами. Здесь же персонажи разговаривают реже, чем герои Ста лет одиночества , лишь иногда встречаются отдельные реплики. Если Смилла , Тишина или Условно пригодные похожи на парк аттракционов, то Представление это музей с картинами Иеронима Босха и Питера Брейгеля Старшего не менее запоминающийся досуг, но иного порядка. Ольга Романова будет отвечать в прямом эфире на вопросы за жизнь(с) и про книгу. А «Протокол». Чистосердечное признание гражданки Р.» до конца следующей недели будет стоить 400 рублей!
Два с половиной года назад, после прочтения #смиллаиеечувствоснега и #тишина #питерХёг я решила, что мне нужны все книги этого автора. Но, как оказалось, их было уже не найти и только после обращения в издательство @symposium.publishers на складе в закромах мне нашли искомые книги. И вот очередная радость — первая написанная автором книга и последняя, переведённая в России: Питер Хёг «Представление о двадцатом веке» — новинка! Спасибо @symposium.publishers, что не забыли обо мне, написали и оперативно выслали эту книгу! Читайте хорошие книги!
Эту и другие упомянутые в наших публикациях книги можно приобрести с доставкой в независимых магазинах (ищите ближайший к вам на карте ) или заказать на сайте издательства, поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес. Случается и такое: ряд хёговских произведений уже давно издан на русском языке, но перевод дебютного романа писателя выходит только сейчас с дистанцией в тридцать лет. И, надо признать, этот хронологический сбой совершенно в духе самой книги, где время постоянно выкидывает фокусы и нарушает порядок: то замирает на несколько столетий, то стремительно прыгает вперед, то пятится назад. Представление о двадцатом веке родом из 1988 года отправная точка в творческой траектории Хёга. Тем интереснее узнать, с чего начинал амбассадор датской литературы, вместо появлений на публике и самопиара предпочитающий общаться с семьей и медитировать, романист-селекционер, который на стыке разнородных жанров вывел штучные гибриды, причудливые бестселлеры: от по-скандинавски холодной Смиллы до мистическо-философской Тишины .
На следующей неделе в издательстве Симпозиум выходит роман Питера Хёга Представление о двадцатом веке в переводе Елены Красновой. Это первый роман автора Тишины и Смиллы и ее чувства снега , написанный в 1988 году, но только сейчас его публикуют на русском. Используя богатую стилевую палитру, Хёг показывает жизнь Дании через четыре семейства от полумифических, сказочных времен к страшному двадцатому веку с его достижениями и заблуждениями. Замечательный исторический фикшн о поисках национальной идентичности для тех, кто еще не знает, что Дания далеко не сразу стала страной сливочного масла и хюгге, все намного сложнее.
В издательстве «Симпозиум» вышел русский перевод дебютного романа Питера Хега «Представление о двадцатом веке». Впервые увидев свет в 1988 году, эта книга сразу привлекла внимание критиков к совсем молодому тогда автору, взявшемуся за эпическое описание родной Дании. С разрешения издательства «Горький» публикует одну из глав романа. Мысль о том, что Анне Бак суждено родить нового Мессию, обитателям рыбацкого поселка Лаунэс впервые приходит в голову у постели умирающего сапожника. Сапожник стал последней в поселке заблудшей душой, обратившейся к Господу, и обращение это случилось после того, как однажды отец Анны, местный священник Торвальд Бак, ночь напролет простоял на морозе, спрятавшись за деревом у дороги, в ожидании пока мимо него не проедет на своей кобыле вдребезги пьяный сапожник на обратном пути из Рудкёпинга. Завидев его, Торвальд прокричал: «На колени, сапожник! Твой Господь говорит с тобой!» Протрезвев от дикого страха, стоя босиком на рассыпающемся крупинками снегу, жгучем, словно отравленные иголки, сапожник слышит раздающийся из темного леса глас Божий, от которого со стеклянным звуком трескаются промерзшие ветви. В Лаунэс он возвращается в горячечном бреду, в котором его преследуют религиозные видения. Неделю спустя он умирает от воспаления легких, в присутствии священника и жителей поселка, собравшихся у его смертного одра, где они воочию убеждаются в духовном возрождении умирающего. И все-таки в последние минуты жизни душа его начинает от них ускользать — сапожника охватывают сомнения, от мысли о вечности без алкоголя он приходит в ужас и требует водки. Тут-то и происходит самое интересное. На глазах присутствующих дочь священника Анна, всего лишь семи лет от роду, раздваивается. Только что была одна Анна, которая по-прежнему стоит рядом с отцом, и вот уже кроме нее появляется еще одна, такая же, которая садится на постель умирающего. В эту минуту всем начинает казаться, что они видят Анну впервые. Ясное дело — они не первый раз видят и прекрасно знают дочь священника. Но сейчас они замечают, что этот ребенок, который минуту назад разделился на двоих, удивительно красив и прямо-таки светится целомудрием. Тут все вдруг вспоминают о Святой Деве и о всех своих прошлых грехах, отчего во рту у них появляется металлический привкус, и все они дружно, не обменявшись ни словом, начинают осознавать, что эта девочка создана для чего-то великого. Анна, похоже, не замечает, что все присутствующие пристально наблюдают за ней. Она кладет руку на лоб сапожника, на смену его щемящей тоске по выпивке приходит умиротворение, какое бывало у него только в детстве, и он умирает.